Советская художница. Живописец.
Наталья Тихоновна Сорокина относилась к представителям той, теперь уже очень редко встречающейся, интеллигенции, которая имела органическую связь с богатейшей дореволюционной русской культурой. Она родилась в Тбилиси 2 мая 1918 г. Её родители, Тихон Иванович и Екатерина Оттовна, познакомились ещё до революции, в Париже, где отец художницы — писатель, журналист, искусствовед — писал работу по романским памятникам архитектуры. Вскоре после возвращения в Москву её семья попала в категорию так называемых «лишенцев». В эти трудные, голодные годы Наталья вынуждена была учиться дома. Родители смогли дать ей хорошее образование. Именно семейное воспитание, чтение книг (её любимым литературным героем был Дон Кихот), общение с друзьями её родителей — учеными, художниками, литераторами заложило ту духовную основу, которая сформировала её
личность. Она всегда отличалась добротой, любовью к людям и всему живому. Несмотря на все невзгоды и трудности, она сумела сохранить удивительный дар — детскость и чистоту души, которые порождали искренность в её творчестве, столь подкупающую тонкого ценителя искусства.
С 1924 г. Сорокины почти каждое лето проводили в Коктебеле. В доме М. Волошина Наталья познакомилась с К. Богаевским, А. Грином, А. Белым… «Вольная полуголодная жизнь, атмосфера волошинского дома, наполненного искусством, первые творческие опыты, море — всё это составило самые сильные впечатления детства и юности Натальи Тихоновны» (Г. А. Лесина. Наталья Сорокина. Живопись. Каталог выставки. Москва. Советский художник. 1988). Именно Максимилиан Волошин увидел в маленькой девочке будущего художника.
В 1941 г. Н. Сорокина поступила в Московский художественный институт, где училась с перерывами (в годы войны работала медсестрой в госпитале, была на трудовом фронте). Во время войны дом семьи был разбомблён, тесные жилищные условия не позволяли хранить холсты: их приходилось уничтожать, поэтому ранних работ Сорокиной сохранилось ничтожно мало.
Наталья Тихоновна окончила институт лишь в 1949 г. Её учителями были А. А. Осмёркин и И. И. Чекмазов, «проповедовавшие» закон дополнительных цветов и часто повторявшие студентам-живописцам, чтобы они писали «не только зелёненьким, но и красненьким!». Использование этого живописного приёма, а также увлечение творчеством Ван Гога, П. Сезанна, П. Боннара, П. Кузнецова и М. Ларионова — любимых художников Сорокиной, послужили причиной исключения её из МОСХа в 1953 г. за «космополитизм». Лишь в 1958 г. она вновь стала членом Московского Союза художников. В эти годы Наталья Тихоновна знакомится и работает с Н. А. Удальцовой, влияние которой особенно ощутимо в произведениях кон. 1950-х — нач. 1960-х гг. («Тихон Иванович дома», кон. 1950-х; «Натюрморт с ромашками», 1960-е).
В 1974 г. у Н. Сорокиной впервые появилась своя мастерская. Это её очень вдохновило. Наступил самый плодотворный период в её творчестве. Появилась возможность натянуть большие холсты на подрамники и увидеть свои произведения на расстоянии. «Какая я счастливая, — часто повторяла она, — что у меня есть мастерская, холст и краски!» Художница искренно удивлялась тому, как можно жить на свете и не писать. Работы Н. Т. Сорокиной начали экспонироваться на многих выставках, однако на «хлеб насущный» приходилось зарабатывать оформительской работой и педагогической деятельностью.
Наталья Тихоновна была человеком очень честным, не идущим на компромиссы со своей совестью. Она никогда не писала портреты «вождей» и композиции на политические темы. Иногда ей удавалось получать в Живописном комбинате заказы на тему детских сказок, но чаще — на производственную тему. После утверждения эскиза на художественном совете требовалось его утверждение подписью и печатью заказчика. Поэтому приходилось совершать очень далёкие путешествия — в Сибирь, на Алтай, в Среднюю Азию. Из этих поездок Н. Сорокина возвращалась с этюдами, натурными зарисовками и на их основе исполняла заказ. На полу мастерской она натягивала и грунтовала по старому рецепту огромные сшитые холсты. По заказам заводских клубов, колхозов и совхозов были написанные большие полотна на промышленные и сельскохозяйственные темы. Впоследствии были созданы многие жанровые композиции: «Стрижка овец», «Сбор яблок», «Сбор винограда», «Уборка хлопка», «Конезавод», «В кузнице» и др. Важно отметить, что эти монументально-оформительские работы, так же как и все этюды и картины, написанные для «души», создавались ею всегда с большим внутренним подъёмом и жизнеутверждающим чувством.
Н. Т. Сорокиной было написало много прекрасных портретов. Для ранних работ характерна сдержанная, несколько суховатая манера письма. Сохранилось много портретов её отца. Портреты 1960–1980-х гг. отличаются большой выразительностью образов и живописностью. Очень точно передан характер друга их семьи — философа, искусствоведа и переводчика Александра Георгиевича Габричевского («Портрет А. Г. Габричевского в Коктебеле», 1962).
Почти с такой же любовью и «уважением к личности» художница пишет «портреты» животных («Баран» 1972; «Индюки», 1984).
Незабываема серия пейзажей, воспевающая красоту с детства любимого Крыма. Она была создана в Коктебеле и Гурзуфе, куда художница приезжала в 1970-е гг. со своей матерью не только летом, но и зимой. («Пейзаж. Коктебель», 1970 г.; «Натюрморт на террасе»). В кон. 1980-х гг. написано множество пейзажей в Переславле-Залесском («Ворота Данилова монастыря в Переславль-Залесском», 1985). Интересны рисунки и акварели, созданные ею во время путешествий по Болгарии, Греции, Индии.
Во многих её натюрмортах можно отметить стилистическую близость к манере художников «Бубнового валета» («Натюрморт с монстерой», 1973 и др.). Само слово «натюрморт» (которое, как известно, переводится на русский язык как «мёртвая природа») едва ли подходит к работам Н. Т. Сорокиной, всегда наполненным жизнью и воспевающим «изобилие плодов земных». Часто художница соединяет в своих произведениях различные жанры: натюрморт и пейзаж, натюрморт и портрет, портрет и интерьер, анималистический жанр и портретный, анималистический жанр и пейзажный.
Любовь к живописи и природе Н. Т. Сорокина стремилась передать своим ученикам в Московском полиграфическом институте и Заочном Народном Университете Искусств, где она преподавала более 20 лет и воспитала не одно поколение специалистов. Некоторые из них не порывали связи со своей наставницей до последних дней её жизни. Она обладала удивительным даром находить достоинства в работах учеников и современников, поддерживать их и радоваться успехам.
В 1988 г. в Москве состоялась первая персональная выставка живописных произведений художницы. Весной 1991 г. несколько её полотен с успехом были показаны в Италии (Piazziolo. Artefici, non artefici. Bergamo–Cremona, 1991). В августе 1998 г. открылась персональная выставка Н. Сорокиной в «Доме художника» в Переславле-Залесском, где ею в последние годы жизни было создано много пейзажей. В 2003 г. работы Сорокиной экспонировались в Москве в выставочном зале «Измайлово». Посмертно некоторые произведения художницы были показаны на выставках в Москве, во Франции (Etude Gros-Delletrez. Ecole de St-Petersbourg. Paris, 1994) и Швейцарии (Galerie Koller Zürich. Sammlung von Gemälden russisher Künstler der Gegenwart. Zürich, 1993). Работы Н. Сорокиной хранятся в Мюнхенской пинакотеке, Государственной Третьяковской Галерее, частных собраниях в Америке и России.
В завершение статьи вновь приведём слова, написанные почти 10 лет назад, принадлежащие художнику А. А. Подколзину, хорошо знавшему Наталью Тихоновну. «Просматривая работы Натальи Тихоновны Сорокиной, я ещё раз глубоко почувствовал, насколько органично в ней слились человек и художник. Ей удалось то, что выпадает на долю, наверное, самых счастливых художников: она жила так, как писала, и писала так, как жила. Ни одной фальшивой, сентиментальной или надуманной ноты! Не мудрствуя лукаво, она каждый раз всей душой отдавалась тому яркому и неотразимому впечатлению, которое у неё вызывала натура. А смотреть на эту натуру она умела мудрым и всепонимающим взглядом. Были в этом взгляде и восторг, и сочувствие, и глубокое сопереживание, но никогда не было дешёвой слащавости. А если к этому прибавить ту огромную эстетическую и живописную культуру, которую человечество накопило к середине XX века и которую Наталья Тихоновна освоила как-то незаметно так полно и органично, то приходится признать, что мы здесь встречаемся с очень редким для нашего времени художником».
М. В. Зубова, искусствовед, профессор Московского архитектурного института